Продажные твари - Страница 10

Все! Сегодня наконец Саня приезжает. Но видеть его совершенно не хочется. Пусть остается, живет здесь сколько влезет, а ей, Маше, покупает билет прямо на завтра.

Утром на пляже опять подсел, вернее, подлег какой-то хлыщ и так сочувственно стал объяснять:

– То, что вас, девушка, до сих пор не изнасиловали и не убили, просто чудо. Предлагаю свою защиту, бесплатное проживание в хорошем пансионате, в отдельном номере со всеми удобствами.

– Главное из удобств – вы сами? – спросила Маша.

– Естественно! – кивнул он и этак нежно большим пальцем провел по ее ноге.

– Пожалуйста, если вам не сложно, оставьте меня в покое, – устало вздохнула Маша и неожиданно для себя добавила:

– С чего вы взяли, будто я одна? Я приехала в гости к Вадиму Николаевичу. Просто он занят.

– Тогда другое дело. Извините, – хлыщ исчез. «Вот так! – усмехнулась про себя Маша. – Еще раз спасибо господину с черной „Тойотой“. Возможно, этот хлыщ никакого Вадима Николаевича и не знает, но ведь сработало!»

Сейчас, следя за поднимающейся в джезве кофейной пеной, Маша сожалела, что не воспользовалась приглашением Вадима Николаевича. Думала спокойно, не одергивая себя, не называя это глупостью и безумием. Кому, в самом деле, хранить верность? Сане? Первый красавчик курса снизошел до золушки-заморыша. «Ты не Шерон Стоун!» А ты Кевин Костнер, можно подумать!

На самом деле Саня действительно чем-то походил на Кевина Костнера. Но мало ли кто на кого похож?

Кофе опять убежал.

«Та самая Маша Кузьмина, у которой всегда убегает кофе!» – усмехнулась она.

Но усмехаться не стоило. Это плохая примета. Черная гуща на белоснежной плите… Хозяйка – чистюля, а тряпки у нее всегда воняют.

– Вот тебе, детка, поздний завтрак или ранний обед, – сказала себе Маша, оттерев наконец плиту и усаживаясь за стол, – между прочим, деньги кончились. Если Саня вдруг задержится, еду купить не на что. Чьи это мудрые слова: «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда»?

– Сама с собой, что ли, разговариваешь? Роль репетируешь? – услышала Маша голос хозяйки и вздрогнула.

Хорошо, хоть сынок ее уехал. Но теперь ей скучно. А Маша имела глупость в первый же день сообщить, что учится в театральном училище. Сейчас впору нести джезву и тарелку с бутербродом к себе в комнату!

Хозяйка с рассеянным видом присела на лавку у стола.

– А Соломина Юрия видела? – небрежно спросила она.

Маша молча кивнула.

– Ну и как?

– Замечательно.

– А жена у него какая?

– Жену не видела.

– А любовница есть, не знаешь?

– Понятия не имею.

– А этого, как его? Ну, Штирлица видела?

– Не помню.

– Как не помнишь?! – возмутилась хозяйка. – Как это можно не помнить?! Он старый уже стал, Штирлиц-то… А какой был мужчина! Слушай, а вот скажи, чтоб в фильме сняться, надо с режиссером переспать?

– Галина Ивановна, – терпеливо стала объяснять Маша, отставляя чашку и закуривая, – я закончила второй курс. Про фильмы пока ничего не знаю. Но думаю, спать с режиссером вовсе не обязательно.

– Ничего ты не знаешь, не помнишь, – разочарованно фыркнула хозяйка, – даже сериалы не смотришь. Вот там актеры, там игра! Ты «Просто Марию» смотрела? Нет. А я – все серии. Вот объясни мне, почему наши так не могут? Попробовали снять эти, как их? «Петербургские тайны». Ох, и скукота! Лучше бы не показывали, постыдились. Поучились бы у бразильцев!

– Кому что нравится… – пожала плечами Маша.

– Слушай, а у вас там, в театральном училище, все такие тощие, как ты?

– Нет, не все. Разные есть.

– Актриса должна быть в теле, – авторитетно заявила хозяйка, – что это за женщина – ни спереди ничего, ни сзади, ни по бокам?

Маша встала и отправилась к раковине мыть чашку и джезву.

– Ты гущу-то кофейную в раковину не лей, засор будет! – спохватилась хозяйка. – Вон в цветы выливай!

Терпеть осталось пять часов. Всего пять часов.

Санин поезд прибывает в двадцать сорок, а сейчас три. «И что я на Саню злюсь? – подумала Маша. – Он приедет, и все сразу станет хорошо. В самом деле, почему он должен ради меня отказываться от роли красавца вампира? Он ведь только уговаривал меня ехать в одиночестве и ждать здесь, а вовсе не заставлял. Он тоже ездил на юг в последний раз только в детстве, с родителями. Откуда ему знать, каково мне здесь одной?»

Запершись у себя в комнате. Маша решила скоротать время балетными упражнениями. Спинки кровати были металлические, никелированные. Она приспособилась одну из них использовать как балетный станок. Ничто так не успокаивало, как занятия у станка.

Взявшись за холодную перекладину. Маша стала командовать себе шепотом:

– Плие! Анкор плие! Гран батман!

Прозанимавшись больше часа, Маша улеглась на кровать с книгой воспоминаний Алисы Коонен.

Наконец стрелки наручных часиков показали половину восьмого. Маша умылась, причесалась и отправилась на вокзал. Поезд прибыл точно по расписанию, в двадцать сорок. Она стояла у девятого вагона. Начали выходить пассажиры. Прошло двадцать минут. Почти все вышли. Сани не было.

«Вот ты и накаркала себе! – зло усмехнулась Маша. – Вот тебе и убежавший кофе!»

Она подошла к проводнице.

– Скажите, пожалуйста, в вагоне кто-нибудь еще остался?

– У меня никого, – пожала плечами проводница.

«Может, я перепутала вагон? Или Саня что-нибудь перепутал?»

Она обошла платформу. «Если он ехал в другом вагоне, то стоит сейчас и ждет…» Но Сани нигде не было видно.

Маша посидела на лавочке, выкурила сигарету, уговорила себя пока не волноваться и отправилась на переговорный пункт.